— Биа, биа, дитя мое, — произнес талиб, подзывая мальчика.
— Здравствуй, молодой человек. — Вот и все, что он сказал.
— Если где-то там есть Бог, у него наверняка найдутся дела поважнее, чем следить за мной: а вдруг я пью виски и закусываю свининой? А теперь слезай. Что-то у меня жажда разыгралась от всех этих разговоров про грех.
— О грязи. Если я велю, ты будешь есть грязь?
— Когда я был маленький, папа возил меня туда. Мама и Саса тоже ездили с нами. Папа купил мне на базаре коричневую обезьянку с хвостиком крючком. Не настоящую, надувную.
Гляжу на синего змея. Так и сеет опустошение вокруг себя.