Гляжу на синего змея. Так и сеет опустошение вокруг себя.
Рассказал о нашем разговоре с Реймондом Эндрюсом.
Фарид лег на полу, завернувшись во второе одеяло, за которое хозяин потребовал с меня дополнительную плату. Комната освещалась лунным светом, проникавшим сквозь треснутое окно. Фарид сказал, что, по словам хозяина, электричества в Кабуле нет вот уже два дня, а генератор сломан. Мы разговорились. Фарид рассказал мне про Мазари-Шариф и Джелалабад, где прошло его детство, про Панджшерское ущелье, где они с отцом сражались с шурави и где было до того голодно, что приходилось питаться саранчой, рассказал про гибель отца и двух своих дочерей, расспросил об Америке. Я поведал ему, что в Америке в самом захудалом магазине можно купить пятнадцать-двадцать разновидностей хлопьев, баранина всегда свежая, а молоко всегда холодное, фруктов много, вода чистая, и в каждом доме есть телевизор, и у каждого телевизора — пульт дистанционного управления, а если захочешь, можно установить спутниковую тарелку и принимать пятьсот каналов, а то и больше.
Переминаясь с ноги на ногу, стараюсь не смотреть в сторону отца.
Операция прошла удачно. Конечно, мы были неприятно поражены, когда сняли повязки, но доктор Кумар нам все объяснил. Ему пришлось постараться, ведь на месте верхней губы, какая бы она ни была, у Хасана после операции оказался настоящий пузырь. Я бы на его месте закричал от ужаса, когда медсестра подала зеркало. А Хасан смотрел и смотрел на свое отражение, думал о чем-то своем и не говорил ни слова. Немало времени прошло, прежде чем он что-то пробормотал.
Перебиваю короля и выкладываю на стол свою последнюю карту, туза пик. Хасан принимает. Я выиграл.