— Что наследовать-то? — воскликнул я. — Талибы подмели все подчистую. Вы видели, что они сделали с гигантскими статуями Будды в Бамиане?
Оба вы на своей шкуре познали, что такое муки совести. Может быть. И на мне, и на отце лежал грех предательства. Только я-то не совершил ничего, чтобы свой грех искупить, только усугубил его. Не бессонницу же считать искуплением.
Сохраб отошел от окна и сел на табурет рядом с моей койкой. Я сдал ему пять карт.
— Салям, Хала-джан, — смущенно произнес я. Надо же, она меня знает, а я ее — нет.
Со всем этим добром воскресным утром мы были уже на толкучке в Сан-Хосе на своем оплаченном месте. Перепродажа приносила некоторую прибыль: пластинка группы «Чикаго», купленная за двадцать пять центов, уходила за доллар (пять пластинок за четыре доллара), за дряхлую швейную машинку «Зингер», которую удалось сторговать за десятку, покупатели платили четвертной.
Только горевать по этому поводу нам довелось недолго.