— Очень сексуальные, — повторил торговец.
— Да, Баба-джан. — Слова отца больно задели меня. Такая минута — Баба нечасто говорил со мной, да еще посадив на колени, — а я своей дуростью все испортил.
Запасаюсь терпением, хоть и не понимаю, куда он клонит.
В южной части сада, в тени локвы, стоял дом слуг, скромная глинобитная хижина, где жили Али и Хасан.
Я сказал ей, что уезжаю на неделю, самое большее на две. А прошел уже почти месяц.
— Должен сказать вам нечто крайне неприятное. Не говоря уже о связанных с этим опасностях.