— Да, Баба-джан. — Слова отца больно задели меня. Такая минута — Баба нечасто говорил со мной, да еще посадив на колени, — а я своей дуростью все испортил.
Запасаюсь терпением, хоть и не понимаю, куда он клонит.
В южной части сада, в тени локвы, стоял дом слуг, скромная глинобитная хижина, где жили Али и Хасан.
Я сказал ей, что уезжаю на неделю, самое большее на две. А прошел уже почти месяц.
— Должен сказать вам нечто крайне неприятное. Не говоря уже о связанных с этим опасностях.
Я приподнялся на цыпочки, но ничего не разглядел за третьим к югу от входа окном второго этажа, за которым когда-то находилась моя спальня. Двадцать пять лет назад я стоял у этого окна. Лило как из ведра, Али и Хасан грузили свои пожитки в багажник машины отца, и стекло туманилось от моего дыхания.