— Мы в Пакистане, Амир, — говорит Баба, возвышаясь надо мной. — Карим сказал, приедет автобус и отвезет нас в Пешавар.
— Конечно, правда. Мне было восемнадцать лет. Ее звали Хомайра. Она была хазареянка, дочь слуг нашего соседа, прекрасная, как пери… Каштановые волосы, карие глаза… И смех. Я до сих пор слышу его. — Рахим-хан вертит в руках стакан. — Мы тайно встречались в яблоневом саду моего отца, поздно ночью, когда все уже спали. Мы гуляли под деревьями, и я держал ее за руку… Ты смущен, Амир-джан?
— Постараюсь. И вот еще что. Не говори родителям, кто он. Я сам.
— Знаешь, что это такое? — спросил индус.
— Почему «сейчас»? И что такое у тебя с голосом?
— Не обращай внимания, — шепнул я Хасану. — Не останавливайся.