Из кустов на поляну вывалилось четверо необычно одетых воинов в чём-то лохматом, скрывающем их фигуры. Они тащили на плечах жердь, к которой был подвешен большой сетчатый мешок, позволяющий угадать человеческую фигуру.
– Справился. Хвалю. За коня не переживай. Прилетел орёл с весточкой доброй – завтра наши прибывают. На этот раз больше наших товарищей привезут. И коней тоже. Так что сегодня – отдыхай.
Паланкин качнулся, когда носильщики вновь подняли ручки на плечи. Посланник облегчённо откинулся на мягкие подушки – кажется, получается. По крайней мере, их не изрубили в куски, а значит, есть надежда, что каким-то образом удастся договориться.
– Прозвище моё лишь схоже. Так что не ты первый ошибаешься, старшина.
…Как и рассчитывал сёгун, микадо, напуганный вестями о злых варварах, желающих отобрать у него трон, подписал все указы, дающие сёгуну всю полноту власти на период войны, включая неограниченный доступ к казне, чем тот не замедлил воспользоваться. Во все концы страны помчались десятки гонцов, повелевающих даймё явиться к императорскому двору вместе со своими отрядами, согласно записям. Губернаторы, скрипя зубами, развязывали печати на дверях кладовых и складов, чтобы кормить собирающиеся отряды. Крестьяне с плачем отправляли на службу свои телеги и повозки, запряжённые собственным скотом. Каждого из десяти мужчин забривали на службу. Кого в обозы, кого в прислужники самураям, кого – в пехоту. Плач и стон стоял по Стране восходящего солнца. Гонцы от Эдо до Киото сновали непрерывно, тянулись колонны войск, навстречу им сочился ручеёк беженцев, согласно приказу, покидающих прибрежные земли.