Гензель прикрыл глаза, но это мало что изменило — даже сквозь плотно сомкнутые веки прожектора ослепляли его вспышками, а оркестр глушил душераздирающими воплями умирающих инструментов. Кричал заживо сжигаемый под куполом клоун. Метались в оркестровой яме карлики в черных костюмах. Дрожал пол.
Едва взглянув на кошель, Гретель дернула подбородком.
— Гипотетически это возможно, — наконец сказала Гретель.
И вновь ее шпага оказалась на миллиметр длиннее его собственной. Разила она, как и прежде, без промаха.
— Твои суждения всегда были очень поверхностны, братец, — сдержанно сказала Гретель. — Уверена, многие считали тебя недалеким громилой с акульими челюстями, лишь мельком взглянув.
— Я собираю наш багаж, сестрица? — спросил он громко, чтобы привлечь ее блуждающее в неведомых мирах внимание. — Если поспешим, успеем добраться через три дня в Офир — при попутном ветре. Или даже в Сильдавию.