– Ну да. Болеет он, Виталь. Простыл дико, чуть в больницу не упекли – и вообще…
Корягину легко говорить, он при желании мог домашку по математикам и физикам всяким за перемену сделать – и еще время оставалось, чтобы слегка выспаться. Рубил в точных науках. В отличие от некоторых тупарей.
Я задумался. Называть себя очень не хотелось. Пока я был просто неизвестный, моим родителям ничего не грозило, ну и школьных неприятностей тоже можно было не бояться. И на учет в комиссию по делам несовершеннолетних поставить тоже не могли – не тушкой же меня туда ставить и не записывать как неизвестного подростка с распухшим ухом.
Так ему и надо, сказал Артур. Еще раз бы убил, и два раза, и три, потому что такая сволочь жить не должна.
А дома никого и не было. Свет горел в жарких, душных, но пустых комнатах, трубка телефона лежала криво, на кухне ворковало радио.
И поправила челку. Блестящую – разглядеть я не мог, но знал и так.