И поправила челку. Блестящую – разглядеть я не мог, но знал и так.
Сердце заколотилось, Вазых лихорадочно соображал, что делать, если впрямь дойдет до драки. В последний раз он дрался, когда студентом приехал домой на каникулы и сбежал на танцы в соседнюю деревню. Неделю ходил полусогнутым, до сих пор ребра перед дождем болели.
– Индейцы не едят капусту, – гордо сообщил Андрюха.
– Так я ж сказал: готов! – почти крикнул я.
Я принялся обмывать настуканную морду и сопеть, выдувая кровяные пробки из носа. Голова кружилась, во рту было погано из-за разбитых губ и носа. Ладно хоть Ренат, салажонок давешний, меня такого отмудоханного не видит – сразу после того, как я крутого давал. Ко мне обращайся, меня все знают. Стыдище.
– Да зачем, Вазых Насихович. Нормально с семьей празднуйте, за стол садитесь, я отдежурю.