– А тут проветрить можно? А то накурили мы с тобой, коллега, хоть топор вешай!
– Мы с ночи добираемся, – вступает со свей арией обиженный Бонч-Бруевич. – Почему не выслали авто?
Каждое новое попадание сотрясает здание до основания. Рушатся перегородки. Уцелевшие юнкера бегут прочь от бокового фасада, оставив в комнатах и коридорах со обстрелянной стороны не менее полусотни убитых.
Все четверо достают паспорта. Мария Ильинична чуть суетится от волнения, Бонч-Бруевич побледнел и начал потеть, несмотря на утреннюю прохладу, Савельев незаметно сунул руку в карман, нащупывая револьвер.
– Да что вы! Конечно же, не готов – просто у нас нет времени. Совсем. Это надо делать немедленно!
Вот немцы проходят первую линию обороны – десятки и сотни лежащих на земле трупов, агонизирующие тела отравленных. Вторая линия – мертвые везде, смотрят в небо стволы пулеметов, валяются на земле винтовки и защитники крепости.