Из вагона выходит государь-император Николай Второй.
По пустому коридору бежит юнкер Смоляков. В руках у него тот же кольт. Он неуклюже топает ботиками по паркету, заглядывает во все двери.
– Дети ничего не спасают, Маргарит. Дети – это дети, брак – это брак.
– Я читал дело Суменсон, – говорит Никифоров. – Боюсь, что ее роль вами сильно преувеличена…
Петроград раскинулся внизу. Он уже не светится электрическими огнями, как звездный улей. Он сер и тяжел. Огни на нем – отдельные искорки. Нева и каналы разрезают его больное тело. Темен Исаакиевский собор. Давит гнилое небо на гордый шпиль Адмиралтейства. Страшны в сумерках Клодтовы кони.
– Объявить предприятиям о досрочном завершении работы немедленно. Развести и взять под охрану Охтинский, Литейный, Троицкий и Николаевский мосты. Таким образом мы изолируем центр от рабочих окраин и возьмем под контроль основные объекты в городе.