За окнами Малахитового зала видна свинцовая серость осенней Невы. Холодает. Но дождь прекратился.
Терещенко снова стучит в дверь с табличкой «Артистка Павлова». Они входят. Анна уже переодета и без театрального грима. Видно, что она устала, но глаза блестят. Комната действительно напоминает оранжерею – цветы везде. Мужчины вручают ей еще два букета. У Терещенко это снова букет превосходных роз. У Блока – букет камелий.
Июнь 1918 года. Христиания. Номер в отеле «Виктория», который снимает семья Терещенко
В рубке – рулевой, председатель судового комитета Белышев и командир крейсера лейтенант Эриксон.
– Надеюсь, – говорит Бертон, и голос у него чуть подрагивает, – вы не считаете меня трусом, господин Терещенко?
Машина проезжает мимо идущего по Набережной наряда – матроса и двух солдат. Они смотрят «паккарду» вслед. Автомобиль исчезает в снежной круговерти.