Терещенко со злостью бьет кулаком по ладони.
– Вы в курсе, – спрашивает Троцкий, – что ваш муж поддержал украинский сепаратизм и обещал способствовать независимости Украины? То есть способствовал развалу государства?
– Ну что смотрите? Чахотки не видели? А ну, подъем, министры-капиталисты! Построились? Все целы? Вот и отлично! Вас ждут уютные камеры и наше большевистское гостеприимство!
– Но вы оставались с Керенским до самого конца, Михаил Александрович. Вы – член Директории. Вы не отказались от предложения Керенского и вступили в Триумвират даже тогда, когда от Александра Федоровича отвернулся самый близкий ему по идеям Савинков…
– Я волнуюсь о вас, – шепчет Терещенко. – Я не хочу, чтобы вас убили. Я виноват, Марг. Я недооценил этих мерзавцев. Я виноват и перед тобой, и перед Дарси. Я кругом виноват! Но я ничего не могу изменить… Если бы я мог, то все бы было иначе. Но я ничего не могу. Уезжай, я приеду, как только французы дадут мне визу. А сейчас… Сейчас самое безопасное место – это вдали от меня, понимаешь?