– Поручик, – говорит Керенский. – Я подаю вам руку!
Заряжающий со снарядом в руках поворачивается к орудию и падает на спину с простреленной грудью. Пули свистят по двору, попадают в пушку, рикошетируют. Расчет разбегается. Последним отходит командир орудия. Он, пригибаясь, пытается скрыться за дровяными сараями.
– Смотри, Миша, – Гучков говорит серьезно, даже слишком серьезно. – Мы можем победить врага внешнего: Германия измотана, она устала воевать на два фронта, и стоит нам ударить как следует, и она тут же упадет! Но ни наша сила, ни наша победа ничего не стоят против врага внутреннего. Он каждую минуту грызет наши кишки. Сейчас наше стремление быть либералами играет на руку врагу. Разве перед лицом опасности можно заботиться о чистоте рук?
Терещенко со злостью бьет кулаком по ладони.
– Вы в курсе, – спрашивает Троцкий, – что ваш муж поддержал украинский сепаратизм и обещал способствовать независимости Украины? То есть способствовал развалу государства?
– Ну что смотрите? Чахотки не видели? А ну, подъем, министры-капиталисты! Построились? Все целы? Вот и отлично! Вас ждут уютные камеры и наше большевистское гостеприимство!