– Не похоже, что тут кто-то жил как минимум недели две, – прокомментировал Ярый, проведя рукой по полочке под зеркалом.
– Простите, господин полковник, – возразила я, резво вскочив на ноги. – Позвольте, сначала я. Вдруг там… проклятие или яд?
Я кивнула и, сгорая от любопытства, торопливо попрощалась…
Я пожала плечами и послушно начала говорить…
На нем были только семейные трусы в цветочек, – уступка мадам Цацуевой, которая строчила жалобы во все инстанции, требуя оградить от непристойного зрелища женщин и невинных детей.
– Я же должна вам помогать, – возразила я, морщась от боли.