Эрван испил чашу до дна, но был один момент, который обеспечивал ему защиту: траур по отцу. По катафалку не стреляют. Он смиренно признал свои ошибки, заверил, что готов ответить за их последствия, но попросил сначала дать ему возможность похоронить отца. Фитусси покашлял, потом поворчал. Эрван напомнил, что семья и он сам предпочли отказаться от пышных парижских похорон и предать земле Командора на острове Бреа, в самом узком кругу. Фитусси не оставалось ничего, кроме как разрешить улететь завтра утром (сегодня вечером рейсов уже не было: в результате Эрван все-таки полетит с братом и сестрой). По возвращении будет сколько угодно времени, чтобы поприсутствовать еще на одних похоронах – его карьеры.