Накануне он убил мальчишку. Этим утром – трех мужчин. У них были все шансы подвергнуться новому нападению до того, как они доберутся до рудников, да и сами рудники, возможно, в руках повстанцев. Что до Эрвана, он неумолимо приближается к истине. Что еще добавить? Морван спекся и сверху и снизу и посередине тоже уже доходил до готовности. Но в эту ночь, под действием конопли, ничто не имело значения.
– Они заключили договор: ночь с ней за жизнь Кати. Сначала де Пернек убедил ее, что может заставить меня порвать с соперницей. Мэгги согласилась подождать. Он участил сеансы, заставил меня взглянуть на фото матери, убеждал, что проблема не во мне, а в самой Кати, что я должен изгнать этот образ, который оживляет мои прошлые страдания… Когда до него наконец дошло, что ему не удастся заставить меня принять эту истину, он перешел к решительным средствам и стал подпитывать ненависть, которая меня опустошала. Он только и говорил что о катарсисе. Убедил меня, что я должен уничтожить это лицо, стереть образ, который и является источником моего безумия. Я до сих пор помню его голос, шепчущий: «Ты должен обрести свой катарсис, Грегуар…» – Он замолк на несколько секунд, потом продолжил почти мечтательно: – Знаешь, что написал Фрейд Сабине Шпильрейн, любовнице Карла Юнга?
– От тебя заразилась, – парировала Одри, смеясь. – Вон твои ангелы-хранители. Ближе к полудню я тебе позвоню рассказать новости.
– Для каждой эмоции, каждого решения и каждого движения в мозгу зарождается сигнал, включающий цепную реакцию во всем теле по заданному контуру. Получив возбуждающий стимул, каждый нейрон путем электрического импульса высвобождает нейромедиаторы, которые соединяются с рецепторами следующего нейрона, тот, в свою очередь, играет ту же роль и так далее, вплоть до физической реализации приказа. Наша идея заключалась в блокировке одного или нескольких рецепторов на каком-либо участке контура жестокости.
Он попытался разместить паркетные плашки на балках. Впустую. Навесить двери обратно на петли. Нулевой результат. Чисто символически попробовал прикрепить отодранные карнизы, чтобы повесить сорванные шторы. Ничего не вышло.
Лоик держал руки в карманах, чтобы скрыть их дрожь. В горле так пересохло, что ему казалось, будто он проглотил огонь. Сердце билось о ребра – тап-тап-тап… держись, твою мать! Держись!