…в том старом ее сне, где плюшевый мишка боялся оставаться один, где были дом, и дверь в мамину комнату, и запах… Тельма узнает его из тысяч. Терпкий запах лилий и альвийских духов, и еще крови. Там, во сне, ее было много, но явь переплюнула все сны.
…и на той убогой квартирке стоило бы поработать. А то ж дверь и вправду с полпинка вынести можно, замок на ней и вовсе убогий. Не хватало, чтобы девочку кто-нибудь напугал.
— Уборная там, — он привел Тельму к махонькому сарайчику, из которого доносились характерные ароматы. — А вам…
Английская булавка, которую Тельма вытащила зубами из воротничка, возблагодарив еще и эту дурную привычку — таскать в одежде кучу бесполезных мелочей, вроде оторванных пуговиц или таких вот булавок.
— Потерпи, — попросил незнакомец, вновь примеривший образ Тельмы. — Скоро все закончится.
Кохэн с удивлением извлекал из памяти своей имена. Одно за другим. И каждое было преисполнено высшего смысла.