Норн кивнул и отошёл в сторону, наблюдая за тем, как колдует Мигель. Маг совершал какие-то странные движения руками, шептал нараспев непонятные слова.
Бутылку у меня отобрали, ухватили за талию и оттащили подальше.
Дрожавшую от страха и холода, сгорающую от стыда, меня выставили на всеобщее обозрение с какой-то начертанной на груди углём надписью. Я не могла прикрыться, распятая на крючьях, смутно догадываясь, что это специально. Вдруг я уже не торха, а хыра, и любой может подойти и воспользоваться столь щедрым предложением. Но, к счастью, никто насиловать меня не собирался.
По договорённости пробралась в спальню норна и, вздрагивая от каждого шороха, с трудом отыскала в постели несколько его волосков, незамеченные служанкой при уборке. Если б знала, набрала раньше: на подушке всегда есть. Но, увы, Тьёрн только на прошлой неделе сообщил, что они понадобятся. Комнату, разумеется, к этому времени уже убрали.
И тут меня осенило: порошок от головной боли! Я постоянно на неё жаловалась, лишая хозяина удовольствия. Так что можно сказать, что я не для себя беру. А ещё зайду к пекарю и приобрету в подарок Карен немного местного лакомства.
— Поучилась бы, деточка, а то, по словам Сашера, холодна, как лёд.