Класс поднялся на второй этаж. У двустворчатой двери, обитой синей кожей с вытесненными на ней пяти-, шести- и семиконечными звездами, знаками единорога и чем-то еще, чего Руська никогда раньше не видел, стояли совсем уж странные часовые: рыцари в латах и с обнаженными мечами в руках.
— Правду говорю… клянусь… Лениным клянусь… — прошептал Руська.
— По-онял… — прошептал Руська и вдруг заплакал. — Мама, мама…
Откуда-то появился одетый в военную форму горбун с чучелом обезьянки на плече. У Руськи упало сердце: теперь все… Прикинься шлангом, велел он себе, бить ведь не будут…
— Подожди. А зачем — в Кремль? Что там делать?
— Все обойдется, Люба, — сказала мама. — Бывает…