И тут оковы чуда спадают, и она снова свободна.
Сигруд оборачивается к ней. Единственный глаз полыхает ледяным огнем гнева.
Красная от крови вода, в руках алебарда. А в глубине – чудовищная тень, колотится, стонет, разбрызгивая слизь и кровь. Он тогда думал, что прошел через ад. Оказалось, что он просто не знал, что это такое – настоящий ад…
Человек медленно опускается на стул рядом с ванной.
На соседней улице заходится в плаче ребенок: дети играли в снежки, и снаряды последнего залпа содержали в себе больше льда, чем снега. Тротуары ощетиниваются негодующе поднятыми пальчиками, звенят сердитые крики: «Это нечестно! Нечестно!»
– Нет, – снова и снова повторяет Шара. – Нет. Этого… этого не может быть.