Шара с Сигрудом встречаются в этом переулке дважды в неделю. Шара не против и трех раз, но загруженность не позволяет: по вечерам устраивают приемы, званые ужины и прочие мероприятия, на которых обязательно должен присутствовать Главный дипломат Мирграда. Однако Шара не перестает думать о переулке и его невидимой двери ни на одну секунду.
От этих слов у Шары в буквальном смысле падает челюсть.
Указательным и большим пальцами Шара сильно сдавливает перемычку кожи между пальцами другой ладони. Тупая боль пробивается сквозь скрежет льдин, заполонивших усталый мозг.
И он поставил на место свою последнюю фигуру.
– Что ж, я ушла, но я все еще Божество. И это – мои владения. – И Олвос похлопывает по бревну, на котором сидит. – Я с ними ни за что не расстанусь. А сердца тех, кто приходит сюда, открыты мне. Ты, Шара Комайд, правнучка Авшакты си Комайда, последнего каджа Сайпура, думаешь, не заманила ли я тебя сюда, чтобы уничтожить, воспользовавшись тем, что ты пришла одна и без охраны. Уничтожить в отместку за преступления твоей семьи, твои собственные и за бесчисленные беды, которые принесли ваши законы и войны.
– Ну… наверное… Простите, госпожа, я не очень-то в курсе.