В общем, выяснилось, что у Луиджи есть брат близнец Пьетро, с которым он и разделил свою незавидную участь. Клятый ломбардец выгнал их обоих. И теперь Луиджи просит за него. Вот что за хрень? Ла Гранье не знал что у парня есть брат? Да разорви меня тысяча чертей, не поверю. Мог бы сразу сказать, так мол и так… Ан нет!
Гулко бахнула за спиной аркебуза, а за ней стразу пистоль. Двоих нападающих снесло за борт, а один скрючившись и завывая как волк шлепнулся на палубу. Оглядываться я не стал — знаю, это Клаус из огнестрела палит. Молодец пацан — не теряется.
Еще раз оглядел себя в зеркало и поправил шевелюру. Патлатый я, шо хипстер, да еще слегка завитый по местной моде. Не подумайте ничего плохого — просто дань времени, ептыть…
До Рене оставалось всего десяток метров, когда в промежутках первых шеренг швейцарцев выступили арбалетчики и воздух наполнился свистом пущенных болтов. И сразу же Роден болезненно всхрапнул и стал замедлять ход, а потом и вовсе лег на колени.
Углядел Исаака скромно стоящего в сторонке и помнил его пальцем. А заодно вызвал в кабинет Виллема Аскенса, моего бывшего отрядного профоса. Виллем отошел от службы и подвизался в баронии в должности обер — метра кузнечных дел — то есть, главного кузнеца.
— Я разделяю эту чашу со своим братом! — прошепелявил Вальдманн. — Отныне и во век, мой дом — твой дом. Моя семья — твоя семья… мое… твое…