— Не нужно. Можете говорить все, что угодно, что сын рядом, рукой подать, что я плохой отец, я не стану слушать!
Старая домовуха явилась мгновенно, наткнулась взглядом на Эйприл, и ее буквально перекосило от злости.
— Мисс, вы что, с пеленок взялись за грабежи? — недоуменно спросил Люциус, сев на поваленный ствол и осторожно спустив мальчика наземь. Тот тут же прижался к Эйприл.
— Как?! Он же не разговаривает толком… — неподдельно изумилась Эйприл.
Сказать, что Люциус опешил, значит, не сказать ничего.
— Тебя никто и не заставляет, — тяжело вздохнула Эйприл, и до конца вечера бдила в детской, следя, чтобы мальчишки снова не передрались.