— Как?! Он же не разговаривает толком… — неподдельно изумилась Эйприл.
Сказать, что Люциус опешил, значит, не сказать ничего.
— Тебя никто и не заставляет, — тяжело вздохнула Эйприл, и до конца вечера бдила в детской, следя, чтобы мальчишки снова не передрались.
— Мисс, я за последние годы редко испытывал искреннее желание кого-то убить, но сейчас близок к этому, как никогда!
— На вашем месте я бы уже давно схватила сына в охапку — и только меня и видели! — фыркнула Эйприл.
— В том-то и дело, что нет, мисс, — поморщился он. — Бюрократия — везде бюрократия, будь она неладна! Сперва одно, потом другое… но я намерен пройти все эти круги ада, чтобы ни одна сволочь не смогла опротестовать решение суда!