Сейчас — главное. Понимаю, что причиню Вам огорчение, и все же иначе будет хуже. Уехать по-мальчишески, тайком было бы недостойно — мне уже пятнадцать, не уехать — не могу.
— Пошли, Шура. Они сами прекрасно понимают, что неправы, но, ни за что не признаются.
— Девочку раз и навсегда оставь в покое. Не нарывайся.
Саша кинулась вперед. Если Долинин посмеет поднять на Поля этот ружейный нож… если посмеет… она… она…
Так вот что он делал тогда, будучи ее «стремянным» — разворачивал стремя!
Лулу не поняла слов, но почувствовала, что он скорее огорчен, чем горд. Это ее удивило.