— А если бить, — подхватил лобастый Ваня, — она будет в жертвах ходить, а вы — в хулиганках! И виноватые окажетесь. И ничего никому не докажете.
Виконт почему-то смотрел на нее с укоризной.
— Мне тоже хвастаться не приходится — не учел, что у двоих посадка неправильная. Не заметила? Один в стременах запутался, другой вообще с коня свалился.
— Бросьте, сказал ведь! — громче, чем следовало, произнес Петр и, откинувшись на стуле, закинул ногу за ногу. Вынул большой, серебряный с эмалью, портсигар. — Разрешите? — галантно спросил он у Доминик. Та томно кивнула.
— Конспирацию чего приплела, Шура тут причем? Она против хамства пошла, такие люди необходимы, а то мы для начальства удобнейшими людьми станем…
— Пудов пять с половиной, я думаю. Это что, Ромашка забеспокоилась? Передай, что я, как ни садился на нее, так и не собираюсь. А ты для нее — пушинка.