Он идет назад, сворачивает в проулок и через некоторое время останавливается.
— Ты проигрывал брату его собственный голос? После его смерти?
— Я? — Мадам замирает, держа нож над доской. В подвале звенят сверчки. — Наверное, я хотела бы быть Саблей.
Фредерик поднимает карандаш, смотрит на грифель и вновь принимается рисовать.
Каждые шесть-семь дней те же двое бледных унтер-офицеров входят в столовую, и четыреста лиц сереют от усилий не повернуться в их сторону. Двигаются только глаза, только мысли, кадеты в уме отслеживают путь офицеров между столами, к очередному осиротевшему мальчику.
— Горит дом, Мари, и люди воруют оттуда вещи.