Скрипки то падают, то взмывают. Этьен берет Мари-Лору за руку и — покуда крутится пластинка, а передатчик шлет музыку через крепостные стены, прямо через немцев, в море — ведет ее танцевать. Он кружит ее под низким, скошенным в две стороны потолком, ее пальцы мелькают. В свете свечи она кажется существом из иного мира: лицо — сплошные веснушки, глаза — как коконы паучьих яиц. Они неподвижны, но его это не нервирует; они как будто смотрят в другое, более глубокое пространство, целиком состоящее из музыки.