Он заплакал навзрыд, размазывая грязь по худому лицу. Жалкое и в то же время противное зрелище. Я отвернулся. Решать, что делать с разбойниками, нужно было мне и сейчас, потому что это было право господина. Спрашивать совета — значит выказать свою слабость, а люди в эти времена верили только в силу. Но и просто так, походя, отдать приказ, чтобы их прирезали, я не мог. О том, чтобы отпустить разбойников, и речи не было.
— Так. Серьга в ухе есть. Шрам на щеке… есть. Чернявый. Он! Хм! Как мы теперь поведём это дьявольское отродье, Мэтью, если он на ногах не стоит? — в голосе бейлифа появились стальные нотки.
Тут в комнату ввалился закопчённый кузнец в кожаном переднике. Он справился с работой как настоящий мастер — быстро и чётко, не сделав ни одного лишнего движения. Последний удар молотка — и цепь с лязгом упала на каменный пол.
— Да-а-а… — плаксиво протянула Красотка Сью и зарыдала.
Не подарок, но двое суток как-нибудь перекантуюсь!