Они с Робертом миновали коридор и вошли в большой купольный зал с широкими пролетами лестниц. Посреди зала темнела гигантская конная статуя какого-то курфюрста. Полина замерла на пороге – ощущение, что сейчас этот огромный всадник тронет коня и растопчет ее, явилось самым достоверным ощущением в ее жизни. Зал освещался еле-еле, всадник нависал над нею как судьба. По спине у нее заструился холодный пот.
– В лагере. Где именно, не скажу – не знаю.
«Я в этом ничего не понимаю, – чуть не сказала Вика. – То ли он играет, то ли полезное что-нибудь делает – как это узнать?»
Она вскочила, бросилась следом, прижалась к двери. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не выбежать в коридор и не закричать, что она все равно пойдет с ним.
«Даму с горностаем» Полина знала только в репродукции, потому что сама картина находилась в каком-то польском замке, но другие портреты да Винчи – и «Джоконду», и «Прекрасную Ферроньеру» – она разглядывала в Лувре часами, а потому понимала, что означает такое сравнение. Это было самое убедительное признание ее незаурядности, какое только можно себе представить.
Мраморные стейки в самом деле оказались вкусными. Впрочем, Вика в этом и не сомневалась. Ждать, пока они поджарятся, долго не пришлось – ей показалось, что у Влада это и десяти минут не заняло. И очень кстати: в ресторане они успели только выпить вина и чем-то его заесть; Вика не запомнила даже чем.