«Я в этом ничего не понимаю, – чуть не сказала Вика. – То ли он играет, то ли полезное что-нибудь делает – как это узнать?»
Она вскочила, бросилась следом, прижалась к двери. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не выбежать в коридор и не закричать, что она все равно пойдет с ним.
«Даму с горностаем» Полина знала только в репродукции, потому что сама картина находилась в каком-то польском замке, но другие портреты да Винчи – и «Джоконду», и «Прекрасную Ферроньеру» – она разглядывала в Лувре часами, а потому понимала, что означает такое сравнение. Это было самое убедительное признание ее незаурядности, какое только можно себе представить.
Мраморные стейки в самом деле оказались вкусными. Впрочем, Вика в этом и не сомневалась. Ждать, пока они поджарятся, долго не пришлось – ей показалось, что у Влада это и десяти минут не заняло. И очень кстати: в ресторане они успели только выпить вина и чем-то его заесть; Вика не запомнила даже чем.
– Часто возвращают, – пожала плечами Вика. – Я услышала, как она ему сказала: мне кажется, что у меня дома постоянно живет посторонний человек, я утром просыпаюсь и сразу об этом думаю, это никак не проходит и это невыносимо. Назавтра он меня отвез на детскую площадку, а забрала оттуда Ольга Васильевна уже.
Она все-таки решилась взглянуть на него. Глаза у него были совсем не темные, их расчерчивали светлые лучи, и от этого в них светилось внимание. Он смотрел сурово и нежно. Полина не понимала, как все это вообще может соединяться в одних глазах, но в его – соединялось.