— Ты сегодня как, ничего? — спросил Бейли.
Мэй понимала, что Энни попросилась сама. Вымолила проект у Волхвов. Это оказалось возможно, поскольку Энни к ним близка. То есть Мэй не так близка, как ей чудилось; у Энни по-прежнему особый статус. И снова происхождение Энни, ее фора, ее многообразные древние преимущества отодвигали Мэй на второй план. Всегда вторая, как младшая сестренка, право слово, у которой никогда и не было шансов превзойти старшую сестру — навеки старшую. Мэй пыталась овладеть собой, но на запястье текли сообщения, из которых ясно следовало, что ее расстройство, ее бешенство от зрителей не укрылось.
Она вспомнила про презервативы из поликлиники доктора Вильялобос.
Мэй кивнула, но вдруг вспомнила, что история эта закончилась ужасно.
— Но ты же сама это придумала! — сказала Шарма.
Мэй поглядела на таймер. 9 минут 24 секунды. Они побьют рекорд Фионы Хайбридж по меньшей мере на минуту. Но сначала Мерсер должен открыть.