— Не знаю, — покачал головой Франц, — я хотел узнать, и не только я, но…
Герман разговор Франца и охотника уже не слышал. Он плыл в спокойных волнах, вглядываясь в иное, тёмное пространство, где любая преграда выглядела как столб воды до самого неба, голоса звучали приглушённо, едва различимо, зато сердца стучали громко и отчётливо, а кровь шумела в венах живых существ, словно бурный поток горной реки.
— А скажи-ка мне вот что, друг мой, — сказал Пилигрим, не замечая движений, производимых дочерью, — этот дар… он проявляется у тебя всё время или же…
— Он может быть где угодно. — Ральф сплюнул. — Тут технических помещений больше, чем блох на твоём крысокоте. Почему ты уверен, что он именно на шестом? Может, начнём прочёсывать с седьмого?
«Ну точно, притворяется!» — подумал Герман.
— Лучше из арбалета, — сказал Дуго. — Так нас не сразу вычислят.