Я вздохнул. Увидимся ли мы еще? Проверил пистолет, сунул его в кобуру, не застегивая клапан, чтобы в случае крайней нужды выхватить быстрее. Но лучше бы этой нужды не возникло. Немцы – вояки сильные, решительные. На выстрел всей толпой выбегут и преследовать будут, пока не убьют.
Все бросились собирать вещи в вещмешки, называемые на фронте «сидорами». Хоть и немного имущества у солдата, но уложить его надо. Ничего лишнего – только чтобы умыться, побриться, воротничок свежий подшить, прорехи в одежде зашить, сапоги почистить. А еще – нательное белье чистое, у кого есть, заначенная банка тушенки, письма родных, табачок в кисете, портянки. Немудрящее имущество, а все же свое.
«Ура!» – у немца нашим снарядом башню снесло.
Проснулись мы уже в сумерках. Перекусили галетами, запив их водой из фляжек, и – в путь.
– Ты что, в Бога веришь? А я – так нет, комсомолец я.
Оглядевшись, мы перебежали дорогу. Еще метров триста – и впереди, на поляне открылась батарея немецких гаубиц. Я на карте сделал пометку.