Глупость. Как она может вернуться из пропасти?
- Или дело в одном, конкретном… - Освальд развернул кресло.
И сам, вместе со свечами, остался за порогом.
Он смеется, и Ульне просыпается от этого смеха, а может от громкого хруста розовых стеблей, от влажного прикосновения пальцев к щеке.
Она пролетела мост, условную границу с парой трехэтажных башен. И древний колокол качнулся на ветру, эхом королевских часов. В колокол звонили, предупреждая о подходе барж, но теперь широкое покрывало воды оставалось чистым.
Для нее еда - единственная радость… пускай уж… во всяком случае, доктор утверждает, что сердце Марты здорово, а значит, некоторая чрезмерность телесных форм ей не повредит.