О нет, не только ревность, но и раненое самолюбие.
— Пейте. И поймите, я не боюсь скандалов, но мне интересно, сколь далеко готов зайти Ригер… — Брокк упер сложенные щепотью пальцы в подбородок. — Передавая деньги, упомяните невзначай, что я вам не уделяю внимания. Это к слову, правда, хотя и обязуюсь исправиться. Скажите, что я все время провожу в мастерской. У меня какая-то новая идея, но вы не знаете, какая именно… однако я весьма ею увлечен.
Войтех был бы доволен. Правда, от ноши посоветовал бы избавиться.
— Закрой глаза, — Брокк попросил, и зверь подчинился. — Приляг.
— Ну, подобные раны крайне болезненны-с. И будь он жив, было бы неприятно-с. А покойники-с — дело иное, им, собственно говоря, все равно, кто и как их режет.
И чего ради стараться? У него ж на лбу написано, что чужак, из верхних, чистеньких. Вон, вроде руку Патрику пожал, но при том перчатки снять побрезговал.