Войтех был бы доволен. Правда, от ноши посоветовал бы избавиться.
— Закрой глаза, — Брокк попросил, и зверь подчинился. — Приляг.
— Ну, подобные раны крайне болезненны-с. И будь он жив, было бы неприятно-с. А покойники-с — дело иное, им, собственно говоря, все равно, кто и как их режет.
И чего ради стараться? У него ж на лбу написано, что чужак, из верхних, чистеньких. Вон, вроде руку Патрику пожал, но при том перчатки снять побрезговал.
Дитар не торопила. Смежив веки, она просто наслаждалась его близостью, голосом, прикосновениями. К ней сейчас редко кто прикасался вот так, не испытывая отвращения, и даже сестра милосердия, нанятая Брокком, с трудом скрывала брезгливость. Болезнь, терзавшая Диту, не была заразной, но сам запах ее, близость смерти, тревожили людей.
И услышав далекий пока шорох, Кейрен сжимает ее руку. Таннис понимает без слов. Она замолкает и отстраняется, отпускает его. Видит, кажется, защиту, единственную и вряд ли надежную. У него никогда не получалось воевать.