С другой стороны, меня ранила критика, высказанная фройляйн Крёмайер в адрес дела моей жизни. Как минимум моей прошлой жизни. Я решил выбрать прямую дорогу. Дорогу вечной и неподдельной истины. Честную дорогу немца. Мы, немцы, лгать не умеем. Ну или не умеем это делать хорошо.
– Вы – мастер, – прокашлялся Зензенбринк, – честно. Вначале такой добротный базис, а потом – цак! – и вишенку сверху. Шикарно. И как будто все спонтанно! Но вы же готовили этот номер?
– Точно, – поддакнул Мехмет. – Вы ж не он, а другой.
– Да, мне тоже приятно, – с насмешкой сказала она, – в некотором роде.
– Неужели вы не записали?! – нетерпеливо прикрикнул я.
– Вам бы следовало составить заявление в полицию, – вмешалась медсестра.