Луи обернулся и смотрел на Камиля, склонив голову, как если бы пытался уловить изменения на его лице.
— Вскрытие завтра утром. Если эксперта назначат быстро, я его туда к тебе пошлю, чтобы ты сразу получил первые заключения.
Прежде чем приняться за работу, Ле-Гуэн извлекает мобильник из кармана брюк и приказывает держать наготове двоих агентов на мотоциклах и бригаду быстрого реагирования. Верховен это слышит. Ле-Гуэн перехватывает его взгляд и обреченно разводит руками.
Едва он делает пару шагов, как его ноги скользят в вязкой жидкости, и он тяжело падает, не успев сгруппироваться. От сильного толчка дверь мастерской отскочила и снова захлопнулась позади него. На краткое мгновение мастерская погрузилась в темноту, но дверь ударяется о наличник и снова отворяется, уже медленнее. Фара первой машины, подъехавшей к входу, в один миг высвечивает перед Камилем широкую доску, положенную на козлы, на которой вытянулось тело Ирэн, привязанной за руки. Ее голова повернута к нему, глаза распахнуты, лицо застыло, губы приоткрыты. Ее плоский живот, если смотреть отсюда, представляет собой широкие полосы плоти, как если бы по нему прошла гусеница танка.
Но Ирэн обладала даром все изменять. Она умела внушить спокойствие и уверенность, отвлечь и заставить думать о другом. Заговорила о студии, о фильме, над которым работала («такая фигня, представить себе не можешь»). Разговор, домашнее тепло — и накопившаяся за день усталость отступила. Камиль почувствовал, что его охватывает блаженный покой, граничащий с оцепенением. Он больше не слушал. Ему хватало звуков ее голоса. Голоса Ирэн.
— Не думаю… — ответил Камиль, внезапно побледнев и глядя на запечатанный конверт, который держал в руке.