Тем не менее кто-то из строевых Волкодава заметил, как он метнулся в шатёр. Входная полсть снова взлетела. Венн, неплохо видевший в скудном свете, узнал кое-кого из тех, с кем вместе рубился на острие клина. Раздался яростный крик, что-то вроде «Наших бьют!», и драка в шатре пошла с новой силой.
Но Младший рассмотрел на повязках свежую кровь.
Волкодав не пригвоздил скота копьём только потому, что неминуемо убил бы и его жертву. Непонятная сила оторвала хищника от добычи, поставила на ноги и развернула, он успел заметить глаза, светившиеся в потёмках шатра, и в лицо ему, дробя кости, врезался стенобитный таран.
Тот несправедливо судил о веннах, кто утверждал, будто они стыдились обнажённого тела. Соплеменники Волкодава всего лишь почитали наготу слишком священной для каждодневных приличий. В конце концов, не нагим ли Бог Грозы тридцать лет и три года провисел на цепях, пока томился в плену? А когда до северных чащ докатилась Последняя война, славнейшие герои вышли на бой, как на Божий суд, – без кольчуг, нагими по пояс. И в начале каждого года, когда Светынь принималась ломать лёд, а люди помогали весеннему обновлению кулачной потехой, лучшие бойцы, случалось, сбрасывали рубахи…
– Какой владыка? – удивился халисунец. – Государь конис?