«Нет, все ещё не овладел… Надо было их ещё коммунистами и беспартийными назвать…»
Терентьев оторвался от работы, откинулся на спинку стула и с наслаждением потянулся. Встал, походил по комнате, энергично притоптывая и обозначая боксёрские удары по тени. Достаточно быстро дыхание сбилось, в боку закололо. Иван печально чертыхнулся, понимая, что вот так и подкрадывается преклонный возраст. Старая рана, чтоб её…
Батареи ПВО вокруг рубки выглядели завораживающе, особенно ближайшая. Стасорокамиллиметровый ствол уперся в помятую броню рубки на уровне колена – секцию палубы вместе с фундаментом и тумбой орудийной установки загнуло, как крышку консервной банки.
— Прибыло пополнение. С медикаментами. Пробились, как только чуть спал уровень радиации. С ними ещё какие‑то чины.
Ветер мел белую поземку, тоскливо завывая, как голодный волчище. Все кругом было белым – снег, небо, земля Казалось, что даже воздух приобрел серовато–белый цвет и сгустился. Идти в нем оказалось так же трудно – напор стихии давил, сталкивал с пути. Пройти надо было всего лишь каких‑нибудь сто метров, но дались они ненамного легче, чем пятнадцатикилометровый марафон, который ходок раньше пробегал каждое воскресенье.
Император так и не повернулся лицом к покидающим кабинет сподвижникам, поэтому никто не увидел посеревшего лица с чуть подрагивающими, бледными как у мертвеца губами.