— Два, — произнёс Йон с ещё более жёстким, чем обычно, лицом. Ещё чуточку жёстче и он смог бы отшибать им куски Героев.
— Он самый, либо где-то повздорили на конюшне. Думаешь, на конюшне чего-то не поделили?
— Эй, малый, ты новенький. Половинная доля куда как честно…
Раболепные торгаши протягивали образцы яркой ткани офицерам, слишком пьяным, чтобы стоять на ногах. Оружейники звонко выстукивали мелодии наковален, пока продавцы демонстрировали прочность, остроту и красоту товаров, ловко подменяемых барахлом после вручения денег. Майор с хищными усами замер, выставив воинственный двойной подбородок, а художник при свечах набрасывал его фальшиво-размалёванное изображение. Безрадостный смех и бессмысленный гомон били молотом в больную голову Горста. Всё только лучшее, высочайшего качества, заказное и знаменитое.
— Само собой. На его всезнающее пожатие плечами можно положиться, вот только когда на носу битва — что-то его не видать.
— Не важно. Я сказал «да». — И, во имя мёртвых, как же теперь он в этом раскаивался.