Ищейка эхехекнул, взглянув на монолитные шеренги.
— А когда Чёрный Доу чего-нибудь велит… — Брак-и-Даин полупропел слова, обычным манером горца. Он ступил на широкий круг травы и повернул к свету половину своего широкого лица, ту что в наколках. В провалах другой половины собирались тени.
Красная Шляпа указал на труп — дело своих рук.
Но когда несколько часов — предел того, чего можно добиться, то ради них пойдёшь на всё. Пожалуй, ради ещё пары-тройки, он сделал бы всё что угодно. Кто б только предложил. Некому. Подобно его ослепительному честолюбию, алмазно-яркие звёзды медленно истлевали в ничто, стёртые в пыль, когда с востока, из-за Героев, прокрались первые безжалостные признаки дня. Его последнего дня.
— Ладно. — Байяз утёр губы тряпичной салфеткой и поднял взгляд. — Так-то лучше.
Он озабоченно прислушался к наружному шуму, затем встрепенулся от громкого треска и неразберихи повышенных голосов, что-то в их тоне заставило его потянуться к сапогам. Многоголосье, вдобавок лошадиное ржание. Он сдёрнул меч и рванул в сторону полог шатра над входом.