— А что, эта особа, должно быть знатного роду? — спрашивала кавалера рыжая тощая, как спица, дама в парике, кося преизрядно глазами в сторону Евдокии.
С крыши, потрескивая, прыгали угольки. Поволокло дымом. Позади кузнеца, прячась за широкой спиной, как за щитом, появилась баба с двумя ребятишками. Одной рукой прижимала меньшенького, другой держала ружье.
— Жаль, — Семидверный поскреб костяшки. — Можно было бы еще поторговаться…
— Почему же ты так спешишь навстречу смерти? — задумчиво проговорил Фархад-эфенди на сносном русском.
— Ышь ты! Паша за нее, небось, богатый бакшиш отвалит, а? — Семидверный ухмыльнулся. — Погуляем, братцы!
— Успеется, — лениво тянулась за новой пригоршней орехов Евдокия.