— Тогда exeunt omnes, — прошептал он, прижимая длинный палец к губам, и зашагал к дверям, преувеличенно высоко поднимая ноги, словно замаскированный взломщик в пантомиме.
— В кабинет, — сказал викарий, когда я включила слабую лампочку в маленькой прихожей.
Может ли быть так, что хорошее прибывает и убывает, как луна, и только зло постоянно?
Я прямо видела, как инспектор все это переваривает.
Я воспользовалась возможностью осмотреть комнату: кровать, комод, на котором лежала черная Библия, гладильная машина. На стене над кроватью висела пара фотографий. Первая, в черной рамке, запечатлела мужчину в мантии, опирающегося побелевшими костяшками пальцев одной руки на стол, держащего раскрытую книгу во второй руке и с презрением смотрящего в камеру. Член городского магистрата Ридли-Смит — я уверена.
Когда я выбежала в вестибюль, там никого не было. Викарий и беловолосый незнакомец исчезли.