– За кран и за кота, – рявкнул вдруг Филипп Филиппович, выходя из состояния иронического спокойствия.
Пёс совершенно затуманился и всё в голове у него пошло кверху ногами.
Все трое всплеснули руками и в таком положении застыли.
Пятнистая дама, прижимая руки к груди, с надеждой глядела на Филиппа Филипповича. Тот важно нахмурился и, сев за стол, что-то записал.
Шариков пропал и через минуту вновь появился в окошке.
– Я ему велел, чтобы лаковые. Что я, хуже людей? Пойдите на Кузнецкий – все в лаковых.