– Может, и вправду завтра на паперти ответ заберу? – предложил Софоний.
Отсюда, сверху, было видно, что расположились захватчики в его же доме, в объединенной с кухней трапезной. Побратимы и холопы валялись на полу дальше, почти у самого очага. Руки связаны за спиной, многие с кровоподтеками на лицах, и почти все – в одном исподнем.
– Да какое дело, друже? – бодро пихнул его в бок непоседливый Илья Булданин. – Тебе с дороги банька полагается. Так и айда! Попаримся, пивка попьем, дела свои вспомним! Там и поклонишься. Пошли!
– Нет, ни капельки. С равным успехом ты могла бы назвать меня негром. Ты бы обиделась, если бы я назвал тебя негритянкой?
– Да ты умом тронулся! – расхохотались друзья. – Казна за боярина двадцать платит, чтобы из полона выкупить, а ты за себя сто хочешь! Ты чего, тайным князем себя считаешь?
– И вам моя благодарность, братья, – поклонился им в пояс боярский сын. – Век Бога за вас молить буду. И еще спросить хочу: вы не знаете, куда сапоги мои подевались?