– Прости, имени твоего не помню, – прищурился Михайло Воротынский. – Но лицо, вижу, знакомое.
– Уходим… – решил боярин Заболоцкий, видя выступающее из кухни вражеское подкрепление. – Софон, мы уже заплатили?
У монахов же, окромя имени, – никакого родства!
Русло Волги стало плавно уходить влево, кормчий закричал. Послушники с кормы кинулись к веревкам, вверх на мачты с шелестом пополз парус, выгнулся, наполняясь ветром, и гребцы с облегчением втянули весла внутрь. По правую руку открылась широкая протока: ушкуй проходил мимо впадения Казанки.
«С братом и отцом было бы проще, – подумалось ему. – С ними можно меняться…»
– Дык арматура, – улыбнулся бомж и взмахнул газетой.